В советское время почти что на на каждом судне было свое животное. И вот история об одном из них

Появление этого котёнка на борту нашего судна было как счастливое продолжение тургеневского «Му-Му». Около часа ночи его вытащил из ледяной мартовской воды вахтенный матрос. Видимо, котят топили в море, а наш изловчился прогрызть мешок и выплыл. Спасенный оказался котом с уже раскрывшимися глазками.

Утром кот увлеченно лакал сгущенное молоко, единственный молочный продукт, найденный на судне. Первая после спасения еда видимо, навечно связалась в неокрепшей кошачьей душе с ощущением тепла и безопасности. Даже взрослым, он ел сгущёнку всегда и в любых количествах, при этом хвост у него становился «трубой». В этом состоянии хвосту можно было придать любой изгиб. Пока сгущенка не заканчивалась, животное никак не реагировало на манипуляции с его хвостом.

Вариантов имен для кота было всего два: «Диомид» — по названию места во Владивостокском порту, где его спасли и «Топик» — как ласкательное от «Утопленник». Остановились на Топике.

Топик вырос в огромного пушистого красавца, полностью белого, с разными глазами. Один глаз желтый, другой — зеленый. Он абсолютно не боялся воды. Когда команда купалась в море, Топик радостно прыгал за борт к купающимся. Кот пребывал в полной уверенности, что его спасут, и полностью потерял чувство опасности. Мало того, что его морду постоянно приходилось вырезать из банок из-под сгущенки, он еще, охотясь за птицами на палубе, мог спокойно выпрыгнуть за птичкой за борт на полном ходу судна. Приходилось играть тревогу «Человек за бортом», разворачивать судно и идти спасать кота. Таких случаев было два, причем один — ночью. На кошачье счастье он пролетал за борт мимо иллюминаторов и был замечен. Этого зрелища я не забуду никогда: ночью в открытом океане навстречу судну неторопливо и невозмутимо плывет кот, сверкая глазами в свете судового прожектора.

С заходом в тропическую зону все чаще стали встречаться летучие рыбы. Борт у нашего судна был не высокий и каждое утро на палубу залетало несколько десяток рыбок. Команда их собирала для изготовления сувениров, а когда они перестали быть экзотикой любое -по тридцать-сорок штук ежедневно -перестает быть экзотикой, рыбок стали тривиально засаливать и есть. Поскольку летучие рыбы одного вида с селедкой, то и на вкус они не хуже. С появлением Топика «рыбалка» закончилась, он отгрызал головы всем рыбам. Не помогло даже то, что перед рассветом старший помощник специально отпускал вахтенного матроса на сбор рыбы- кот её находил раньше и всю портил.

Капитан не сильно жаловал Топика и терпел только из-за «трудного детства». Все изменилось в Сингапуре. Матросы договорились продать кота за 100 $. Сейчас это не много, а в семидесятые годы прошлого века для советского матроса это были очень большие деньги. За полгода в море матрос получал валютой около 75 $. В Сингапуре на эти деньги покупался автомобильный магнитофон (15$), двухкассетник (30$) и ковер (30 $). Это был «джентльменский набор», разрешенный к провозу советской таможней. От продажи всего это в Союзе получалось 2,5 – 3 тысячи рублей, за два рейса можно было купить «Жигули» — вершину материального благополучия советского человека. А презрев таможенные правила и провезя в Союз контрабандой косметики на 75$, можно было заработать целых 8 тысяч. Так, что везли товар на продажу и «спекулировали» все — это был основной заработок.

Моряк, пришедший из рейса без «товара» вызывал живейший интерес у таможни и подвергался усиленной проверке, как потенциальный контрабандист. Правда, за мою долгую «морскую» жизнь я встретился всего с одним таким случаем — наш гидрохимик (человек холостой и ничем не озабоченный принципиально) привез из рейса один зонтик, а остальные деньги потратил на экскурсию на вулкан на Канарских островах.

Так что образ лихого моряка, пьющего ром в портовых кабаках и творящего всякие «непотребства» в иностранных портах к советскому моряку никакого отношения не имел. Но, пора вернуться к нашему котику.

Поняв, что он — «объект» сделки, Топик вырвался из цепких рук китайского грузчика и стремительным броском укрылся в капитанской каюте. Все три дня стоянки в Сингапуре кот из каюты носа не показывал. Осознав необходимость заручиться капитанской поддержкой, Топик за эти три дня совершил невозможное — он научился пить воду из крана, нажимая лапой клапан подачи воды, причем клапан был размещен под носиком крана и для открытия надо было поднять его вверх и удерживать. Все свои дела котик стал делать исключительно в капитанский унитаз, после чего, поскольку сам не мог нажать на смыв, вежливо мяукал. Такое стремление к чистоте и порядку не могло не тронуть капитанского сердца, и Топик остался жить у капитана в каюте.

Повышение статуса кота на судне проявилось уже на следующий день, он торжественно уселся на капитанское кресло на мостике. Теперь кресло стало его постоянным местом, он сидел на нем один или вместе с капитаном, и никто другой в присутствии кота сесть на кресло не смел. Попытки согнать кота вызывали жуткую истерику и, как следствие, появление капитана на мостике с вопросом: «Кто Топика обижает?»
По окончании рейса капитан забрал кота домой.

Источник

Понравился пост? Поддержи Вимку, нажми нравится:

Понравилось? Поделитесь с друзьями!

Вам это будет интересно: